Плохая экология в донецком регионе – это не катастрофа, не трагедия и не бедствие. Это золотое дно для находчивых чиновников и ухватистых руководителей предприятий. Так сказать, неисчерпаемый прииск, являющийся уже лет двадцать основной для теневых заработков в промышленности. И чем хуже дышит экосистема Донбасса, тем весомей становятся карманы слуг народа и толстосумов. Теория заговора - не иначе! Нам же, простым смертным, только и остается, что гневно сотрясать воздух, на чем свет стоит клясть власть и безропотно доживать свои дни среди отходов мононитрохлорбензола, аммиака, сернистых газов, ртутных и угольных отвалов.

Для журналистов, живущих в Донбассе, писать о состоянии окружающей среды стало, почитай уже, хорошим тоном. Если нет новостей - возьмись за экологию, не прогадаешь. Напиши лихо (мол, смотрите люди, какие изверги - загрязняют) и, в то же время, лояльно (чтоб не поссорится с потенциальными рекламодателями). Горловчане согласятся, покивают, кое-кто даже комментарий оставит - на том и завершится наша борьба за свое экологически чистое будущее. Скажете, безнадежностью пахнет? Увы, чем только в городе химиков не пахнет. А что не пахнет, то исподволь награждает нас сувенирами для онкологов.

Безусловно, промышленникам не нравится, когда их предприятия выставляют «эко-злодеями» (пусть «преступления» даже чувствуются невооруженным носом). Но пока с отключенных фильтров «капает» денежка, на жужжание масс-медиа можно не обращать внимание. Правда, потом горловчане неожиданно узнают, что их город вошел в тройку населенных пунктов Украины с очень высоким уровнем загрязнения воздуха. О чем давеча и рассказали гидрометрологи Центральной геофизической обсерватории МЧС, проводившие в конце минувшего года исследования атмосферы в 53 украинских городах.

Согласно исследованиям, в горловской атмосфере «в 4,5 раза превышена норма по аммиаку». И это на фоне героического заявления пресс-службы главы совета директоров Group DF Дмитрия Фирташа, мол "Стирол" запустил в работу третий агрегат по выпуску аммиака, простаивавший три года. Радость-то какая - крупнейшее химическое предприятие Горловки вышло на 100% загрузки производственных мощностей! Ежесуточно оно выпускает 4,5 тыс. тонн жидкого аммиака, 3 тыс. тонн карбамида и 2,2 тыс. тонн аммиачной селитры! Вы рады? Лично я, сопоставив новости, не испытываю столь бурного восторга.

«Социальная политика изменилась и изменилась к лучшему. Закуплены новые автобусы для доставки рабочих, после двухлетнего перерыва возобновлена работа самой вместительной столовой, оказывается помощь городским медицинским и образовательным учреждениям», - в начале этого года рапортовали нам представители администрации ПАО «Концерн «Стирол». Но это на одной чаше весов, на другой же - выбросы вредных веществ (диоксид серы, диоксид азота, аммиак), согласно регламенту - в ночное время. Нам как бы говорят: «А что вы напрягаетесь? Ну, есть у нас выбросы, зато мы городу помогаем. Жили ведь как-то с загрязнениями и дальше проживем - главное производство!». Но разве нельзя и городу помочь, и выбросы в атмосферу сократить? Или это две взаимоисключающие вещи?

Кстати, в начале этого года в Кабмине рассматривался любопытнейший проект - об увеличении нормы допустимого содержания аммиака в воздухе в 2 раза. Может «азотному королю», господину Фирташу (близкому другу Виктора Федоровича), именно так сподручней бороться за нашу экологию - законодательно повысив планку допустимых выбросов? Не сомневаюсь - для проверяющих на его горловском предприятии работают фильтры, очистители и иное экозащитное оборудование. Но верят ли в его постоянное применение жители Калининского района? Не ощущают ли они по утрам промышленных «благовоний»?

Калининцам и жителям близлежащих поселков вообще крупно «повезло». Справедливости ради отмечу, что «Стирол» скрепя сердце, но все же пытается внедрить меры по охране окружающей среды (считайте это заигрыванием с бизнес-партнерами в ЕС). А вот его ближайшие промышленные соседи подобными сантиментами не страдают. Давайте обратим свой взор к озаряющему горловские небеса предприятию «Истэк», знакомому нам как коксохимзавод. Вы полагаете, я хочу вспомнить о сбросе им в атмосферу избытков коксового газа в июне минувшего года? Что вы! К чему говорить о большом коте, которого не смогли упрятать в мешке, когда этот же мешок трещит по швам от котов поменьше.

Если вам доводилось бывать в лесополосе возле промзоны горловского коксохима, то, уверен, в памяти запечатлелся «божественный аромат», в котором смешались запахи протухших яиц, жженой резины и гнилых овощей. Конечно, свалок здесь хватает, но не могут же они одинаково пахнуть на протяжении нескольких километров? Да и поднимающиеся с периодичностью в 7-8 минут клубы белого дыма из почерневших труб ГКХЗ также мало напоминают небесный цех по производству облаков. Пролистывая техническую литературу ДонНТУ, находишь любопытные данные: «Выбросы от коксохимического производства содержат: оксид углерода (на порядок больше других примесей), угольную и коксовую пыль, сернистый ангидрид, цианиды, ароматические углеводороды, аммиак, фенол, сероводород (соединения расположены в порядке снижения их содержания)». Теперь становятся ясны некоторые цифры, появившиеся в начале года в горловских СМИ: «Среднемесячные концентрации загрязняющих веществ в атмосферном воздухе города Горловки в декабре 2011 года превышали среднесуточную предельно допустимую концентрацию по пыли в 2,6 раза, оксиду углерода в 1,3 раза, диоксиду азота в 1,3 раза, фенолу в 1,3 раза, формальдегиду в 2 раза».

Но опустимся плавно на землю и посмотрим на водные ресурсы нашего города. И не куда-нибудь, а на речку Корсунь (часть которой знакома нам как «Горловское море»). И не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб предположить, кто же из наших крупных предприятий облюбовал берега сего водоема для облегчения «сточных нужд». Так в «Большой Энциклопедии Нефти и Газа» можно найти любопытные данные: «Особенно велики концентрации фенола в стоках коксохимичесих заводов - до 20 г/л, а современный коксохимический завод сбрасывает в сутки в водоемы до 4-10 т фенола». Хотя, может быть, расположенные вдоль берегов и балок Корсуни трубы действительно никому не принадлежат. И наверняка извергают эти «ничейные» водостоки лишь очищенные воды.

По официальным данным, в Горловке существует 12 мест сброса сточных вод с промышленных предприятий. Хуже всего обстоит дело с химзаводом, шахтами Гагарина и Комсомолец. Естественно, воды обанкротившихся предприятий не проходят никакой очистки. Результат? Слабо предсказуем. Хотя, глядя на коров, пощипывающих летом траву возле «речки» шахты Комсомолец, выводы приходят сами собой на ум. Кстати, все почему-то забыли о шахте им. Изотова, где эти самые воды образуют неимоверной красоты красные озера и разливные луга.

И если быть честным уж до конца, то ни одно из действующих промышленных предприятий нашего города не отличается высоким уровнем экологической безопасности. Так, шахты, входящие в ГП «Артемуголь», мало озабочены укреплением берегов отстойников и склонов терриконов (яркий пример - шахта им. Румянцева). Здесь денег банально не хватает на ремонт зданий и поддержание горных работ под землей, куда уж там об экологии думать. На машиностроительных заводах до сих пор применяются устаревшие доменные печи, а технологическую линию основного производства Никитовского алебастрового комбината практически невозможно оборудовать эффективной системой очистки выбросов от пыли.

Что? А, да - Горловский химический завод. О нем все же стоит упомянуть. Да, действительно, после прессинга со стороны общественности, экологов и СМИ на власть здесь началось перезатаривание и вывоз МНХБ, но…. Как известно, остаются десятки могильников ГХЗ, о которых вспомнили лишь недавно. Не стоит забывать, что Горловский химзавод - это огромный подземный комплекс хранилищ и лабораторий. И поскольку завод до сих пор остается закрытым объектом повышенной секретности, то мы с вами не знаем, что же там сокрыто еще, кроме тротила и МНХБ. Посему ГХЗ был и остается нашим «пятиногим псом», столь изысканно обыгранным в романе Виктора Пелевина «Generation П».

На другом конце города от ГХЗ пребывает в дреме его собрат по несчастью - Никитовский ртутный комбинат (НРК). Полтора года назад областные власти пытались сделать из близкой к нему шахты №2-бис «Вторую горловскую техногенную катастрофу». «В случае разрушения искусственного русла Северского Донца в этом районе ртуть может попасть в питьевую воду. К тому же могут оказаться затопленными несколько угольных шахт… Час «Х», когда может произойти авария, безнадежно близок… для спасения шахты необходима сумма не в 1,5 миллиона, как это было в 2002-ом, а в 10 раз больше, как минимум», - заявлял зампредседателя Донецкого облсовета Игорь Коваль. Столичные власти дали областным чиновникам на «освоение» кругленькую сумму и… о «Ртутном» вновь забыли.

Все, чем помогли - в конце прошлого года купили новый трансформатор для поддержания откачки воды. Опять же, благодаря шумихе в центральных СМИ. Однако выглядит такой шаг скорее как смена капельницы тяжело больному, а не как комплексное лечение. Проблема не решена, она отложена на неопределенный срок. И то, что нам рассказали о проблемах шахты - это лишь верхушка айсберга, а что происходит там, под землей, уже не нашего ума дело. Что же касается непосредственно НРК, то и тут нас успокаивают, мол, «соблюдается санитарная зона в 1,5 километра до ближайшего жилого дома, учтено направление ветра, которые влияют на распространение паров ртути». А что же, простите, с открытыми ртутными карьерами, где под ногами валяются камешки с красными прожилками? Как же обстоит дело с металлом НРК, разворовываемым сквозь бреши в заборе «старателями»? Ясно лишь одно - «Ртутный» за два десятка лет так и не стал менее экологически безопасным предприятием. Об этом говорит уже лишь тот факт, что комбинат утратил необходимые научные возможности для разработки эффективных и безопасных технологий, а также санитарной очистки сбросных газов и сточных вод. Посему, слава Богу, что призрак «Радикала» прошел мимо нас…

Теперь, немного о политике. Как использовать экологическую тему в бизнес-борьбе всем нам ярко демонстрирует история с ООО «Нафтек». Убеждать в его экологичности я никого не собираюсь, тем более запах и черный дым вблизи него явственно свидетельствует о противоположном. Любопытно иное - ажиотаж, поднявшийся вокруг этого предприятия спустя 6 лет после его открытия (причем, в санитарной зоне канала «Северский Донец-Донбасс»!). Повод нашелся - 1 ноября минувшего года здесь произошла утечка мазута. Результаты анализа сотрудников горводоканала, взятые из трех канализационных колодцев, показали содержание мазута - 29 г/литр, при норме 1,3 мг/л. Но это так сказать, предлог начать войну. А вот истинная причина борьбы с ООО «Нафтек» совершенно иная. И, видимо, не последнюю роль в ней играют финансовые средства. А уж кому, когда и сколько их не досталось - вопрос личных взаимосвязей руководства предприятия и властей. Ведь открывая это предприятие, местных жителей никто не спросил - а согласны ли они такому соседству?

Но «изюминка» этой истории в ином. Пока идет «нефтяная война» неподалеку от Озеряновки, в окрестностях бывшей шахты 6/7 расположились мазутные водоемы, стремящиеся воспламениться каждое лето. Власть решает эту проблему просто - засыпает их обломками домов разрушенного поселка. И, заметьте, шумихи тут никто не поднимает.

Вы хотите спросить - а как же власти зарабатывают на экологии? Во-первых, классический вариант - «закрывание глаз». Так, в официальных отчетах могут фигурировать показатели о выбросах пыли, углекислого газа, оксида азота… но нет данных о концентрации иных вредных веществ. Либо же спускание на тормоза явных экологических нарушений. За это, собственно, горисполкомы получают финансовую помощь для социальных программ, из которых чиновники «экономят» себе «компенсацию». Во-вторых, получение грантов на реализацию эко-программ от международных организаций либо же государственных структур. Есть проблемы - найдутся деньги для их решения. А что уж будет написано в Программе, по их осваиванию - массам не всегда нужно знать. Допустим, что-то из этих средств уйдет на «мониторинг», что-то - на хознужды, а что-то - на создание Фонда. В результате для защиты окружающей среды останется $5 и освежитель воздуха. В-третьих, реализация Программ по защите окружающей среды могут быть выставлены на тендер, который выиграет «своя» экоорганизация. Власть получает - откат, организация - средства для дальнейшего существования и раздувания в прессе экологических проблем.

Что получают предприятия от несоблюдения экологических норм? Во-первых, экономию энергоносителей на фильтрах и очистных сооружениях. Во-вторых, экономию на переработке и утилизации отходов. В-третьих, козырь в переговорах с западными фирмами, которые желают выпускать на основе наших предприятий свою продукцию (себестоимость оной выходит гораздо дешевле, чем в «чистой» Европе). В-четвертых, средства с экологических статей легко переводятся на личные счета.

В заключение, об экологических организациях. Два главных минуса подобных движений в Горловке - раздувание проблем и слабая активность. И если первое только играет на руку экологам и привлекает центральные СМИ с общественностью («Кричи громче, авось кто-то и услышит»), то второе является следствием местоположения в «глубинке». Об отрицательных сторонах экоорганизаций вы можете догадаться и сами - замалчивание некоторых фактов, финансирование за счет третьих лиц, отстаивание чужих интересов. А с другой стороны - как же им выживать в городе, где каждый чиновник и богач друг друга знает? Как бороться, если завтра придет кто-то «оттуда» и недвусмысленно намекнет, что тебя случайно может переехать грузовик, а родные - пропасть без вести? И стоит отдать должное Владимиру Ющенко и его сподвижникам, которые сумели сдвинуть экологический «сизифов камень» Горловки с мертвой точки. Однако неуверенность и неучастие в решении проблем с крупными предприятиями наводит на мысль, что их силы не столь уж велики и супротив власть предержащих они вряд ли пойдут.

Так давайте будем честны хотя бы сами перед собой - мы живем в самом «грязном», с точки позиции разнообразия источников загрязнений, городе Донецкой области. А причина этого в том, что именно мы позволяем предприятиям и власти зарабатывать на нас деньги. Скажете, нет?